2«Маршал Рене отдал приказ, на первый взгляд показавшийся странным, но командующий дриксенским корпусом растерялся, и это в решающей мере определило исход сражения…»
Лайза невидящими глазами посмотрела на гравюру, изображавшую белокурого маршала Рене Эпинэ, если верить подписи, как раз накануне упомянутого сражения. Десятки незнакомых имен, названий и военных терминов наползали друг на друга, как пчелы в сотах, роились, жужжали, и никак не хотели становиться понятными.
читать дальшеГерцогиня Придд захлопнула «Историю двадцатилетней войны» и устремила взгляд в окно. Там тоже было безрадостно – начавшийся третьего дня дождь и не думал прекращаться. Уехавший почти неделю назад Валентин наверняка успел добраться в Акону до ненастья… И это было единственным утешением.
Они не успели даже толком поговорить. За ужином в день приезда супруг сообщил, что завтра выезжает в ставку маршала Ариго. Отпуск закончился, и полковник не желал пренебрегать служебным долгом даже ради молодой жены. Кроме того, следовало пригласить собственно маршала и некоторых его офицеров на прием, что состоится в двадцать первый день Осенних Скал. Герцогиню нужно представить обществу, и затягивать с этим нежелательно, поскольку к середине Осенних Ветров дороги развезет окончательно. Значит, остается меньше месяца – на подготовку замка, шитье туалетов и, что не было сказано, но ощутимо витало в воздухе, обучение молодой герцогини поведению в приличном обществе.
Герцог уехал с рассветом, по ведомым ему одному причинам решив обойтись без прощания. Лайзе сообщила об этом служанка – полная белокурая женщина смотрела на молодую хозяйку с плохо скрываемой неприязнью.
Следующая неприятность ждала Лайзу за накрытым белоснежной скатертью столом. Дождавшись, пока слуги покинут комнату, Клаус-Максимилиан, поправив на коленях салфетку, сообщил:
- Валентин счел нужным уведомить меня о вашем настоящем происхождении и образовании. Наша старшая сестра, графиня Гирке, сможет добраться сюда не раньше, чем через две недели, а до тех пор вашим обучением предстоит заниматься мне.
Почему Валентин уехал так скоро? Привез жену и умчался, оставив ее наедине с вежливым и равнодушным, как мороженая рыба, родичем. Клаус-Максимилиан изъяснялся такими же книжными оборотами, как старший брат, походил на него лицом и манерами, но казался моложе и… злее. Граф Васспард смотрел на собеседника чуть прищурившись, как кот, следящий за мышью с забора. Добыча слишком далеко, можно прикинуться равнодушным, но в бархатных лапках уже сжимаются когти...
Лайза ткнула ложкой в благоухающий малиной студень и молча кивнула. Учиться предстоит многому, это она знала с самого начала.
Следующая фраза была короткой и хлесткой, как пощечина.
- Вы умеете читать?
Дрожащий бордовый кусок предательски пополз с ложки и шлепнулся обратно в тарелку. В горле встал ком, но девушке все же удалось выдавить хриплый ответ:
- Не поверите, граф, я даже писать умею.
- Я потрясен, - усмехнулся Клаус-Максимилиан. – Желе принято есть маленькой серебряной ложкой, той, что лежит справа от вашей тарелки. После завтрака я принесу из библиотеки книги, которые вам нужно прочесть в первую очередь.
Восемь толстенных фолиантов повергли Лайзу в ужас – неужели кто-то надеется, что она прочтет это за две недели? «Гальтарские хроники», «История падения Кабитэлы», какой-то Павсаний… Самой тонкой выглядела «История двадцатилетней войны», с нее и было решено начать.
С тех пор прошло уже шесть дней. Каждое утро, сразу после завтрака, являлся толстый и значительный, как бургомистр, портной. Лайзе нравилось перебирать мягкие, струящиеся ткани, но впивающиеся в тело булавки порой доводили девушку до слез. Иногда ей казалось, что служанки делают это нарочно, мстя свалившейся на голову выскочке. Слуги в замке Приддов никогда не улыбались, а из-под нарочитой вежливости сквозило презрение. «Госпожу герцогиню ждут в малой столовой», «Не желает ли госпожа герцогиня выехать сегодня на прогулку?» (на улице лило второй день), «Какое платье желает надеть госпожа герцогиня?» Платьев пока было всего три – голубое, в котором Лайза приехала в Васспард, и два наскоро сшитых фиолетовых – чуть светлее и чуть темнее. К ним прилагалась дополнительная пытка – никогда не носившей корсета селянке было мучительно привыкать к натирающему ребра каркасу. Который, к тому же, часто затягивали так, что девушка едва могла дышать.
По вечерам граф Васспард устраивал уроки правописания, разбирая ошибки в диктанте с видом генерала, сообщающего о предательстве Пеллота. Но Лайза уже начала привыкать к ядовито-вежливым замечаниям – в конце концов, Клаус-Максимилиан не виноват, что его брат подобрал где-то полуграмотную крестьянку, которую нужно учить самым простым вещам. Которая не знает, в какой руке держать вилку, и никак не разберется, чем отличается пушка от кулеврины.
Лайза вздохнула и вновь открыла книгу. Завершив общий обзор сражения, автор приступал к подробному описанию. Значит, снова предстоит путать арьергард с авангардом и запоминать имена бесконечных генералов – потому что иначе понять, кто, где и с кем дерется, было невозможно.
А если… на столе у окна лежит письменный прибор и стопка бумаги – может, попробовать зарисовать? Значит, тут дриксы отражают атаку талигойской пехоты и не видят, что во фланг им заходит конный корпус Савиньяка…
- Вас вряд ли возьмут штабным картографом, но идея не лишена остроумия, - голос Клауса-Максимилиана выдернул Лайзу с поля битвы в малую сиреневую гостиную замка Приддов.
- Спасибо на добром слове.
- Лучше будет сказать: благодарю за комплимент, - не преминул уточнить граф Васспард. – Ирэна прислала курьера – сейчас она в трех днях пути.
- А…
- А Валентин вернется к концу недели. И вы об этом знаете.
- Знаю.
Знает, но не может не спрашивать. Неужели всего полторы недели назад она всерьез надеялась, что сумеет жить без него? Живет, прямо сейчас и живет, но дни до встречи кажутся бесконечными. Ожидание затмевает даже тоску по дому, хотя и он вспоминается часто. Отец, мама, сестры и братья, однорукий Нильс, Марта, дядя Эрнст… А еще – шелестящая над головой листва, пахнущий сеном ветер, кривая яблоня у забора. Возвращаются с пастбища коровы, мыча и взбивая копытами дорожную пыль, щелкает кнутом пастух, разбегаются по домам мальчишки – они любят парное молоко, а их матери уже готовят ведра для вечерней дойки…
Клаус-Максимилиан задумчиво посмотрел на невестку и тихо выскользнул из комнаты, прикрыв за собой дверь.
@темы:
Валентин Придд,
Сердце,
отблески этерны,
фанфики
-
-
28.06.2011 в 09:14